* * *

По причине перенесенного заболевания лишился на несколько дней способности говорить. Это во-первых уплотнило преграду между мною и миром, так как общение по телефону было исключено из списка возможных в дополнение к общению личному, и во-вторых ввергло меня в философический бред. Сейчас пью крутую арабику в занесенном снегом доме и пытаюсь восстановить утерянную связь с внешним миром. Хочу писать длинные письма тем немногим, жечь ароматические палочки и выдумывать сказки о флоре и фауне местных болот. В конце концов нынче макабрь, месяц, когда даже сантехник с третьего этажа призывает снежные бури, перемежая заклинания заливистым матом.

Стремление уйти в аббаты тем временем окрепло. С удивлением обнаружил, что уединение усиливает желание уединения. Мир это склеп, как известно со слов господина Дюма, необходимость работать в том сумасшедшем доме, который представляет собой редакция, несколько меня угнетает, кофе постоянно заканчивается, лекарств от мигрени не существует, в конце концов здесь натурально холодно, а у местных богословов как на грех нет племянниц.