Тем временем офисные будни напоминают живописнейший водевиль. Призрачное спокойствие наблюдается только в первые минуты после прибытия. Офис встречает нового посетителя слабой вспышкой притворного гостеприимства, лихорадочным приветствием, призванным создать иллюзию безопасности, дабы не вспугнуть незадачливую жертву. Отраженный свет сомнительного комфорта происходит из густого запаха кофе, льющегося из кухни, и размеренного гула допотопного принтера.
Сразу после того, как Вы совершите несколько роковых шагов вглубь помещения, Вы рискуете быть атакованным внушительных размеров человеком, который вынырнет из небытия и понесется прямо на Вас, как бешеный мустанг, крича тривиальное:
- Я больше ни секунды! Вы будете умолять!
Едва избежав гибели под копытами журналиста Антона, я обнаружил себя в вихре плотно исписанных листов, обрывков газет и документов, смешанных с человеческой составляющей, пребывающей в перманентной активности. Журналисты, сохраняя на лицах суровую сосредоточенность, прицельно метали бумагу, погружая офис в измазанные чернилами сугробы. Мой коллега Иван забился в дальний угол и с острым подозрением взирал оттуда на мир, вновь погруженный в хаос. Выходить он наотрез отказался, мотивировав это дурным самочувствием и жаждой уединения.
По результатам сегодняшнего дня я могу констатрировать, что мир это склеп, офис - дом умалишенных, кофе уходит в небытие с невероятной скоростью, усталость неизбывна, мигрень неизлечима и даже Париж не вымощен батистовыми платочками, в наших же болотных краях эти последние безнадежно редки.