И было утро. Проснулся в тусклых рассветных сумерках, провалялся минут двадцать с полуоткрытыми глазами, размазавшись по постели и глядя в меняющий оттенки потолок - от тускло-фиолетового до серо-голубого. Убедившись, что с потолком в ближайшем будущем не произойдет ничего примечательного, жестоко разочаровавшись и страшно расстроившись по этому поводу, сполз с кровати и побрел варить кофе. Сидел на балконе и внимал рождению нового дня, которое до сей поры всякий раз безбожно просыпал. Поначалу на земле, утопая в ямах, лежал сизый рваный туман - до самого горизонта, где синел лес и возвышалась подобно уральским горам минская городская свалка. Потом небо на востоке зажглось бордовым и малиновым, плавно перетекло в светло-розовый, и наконец из-за горизонта появился отчего-то ненормально огромный горящий слепящим оранжевым огнем шар. И важно и косо пополз вверх и на юг. Заспанный шар смотрел на заспанного меня невозмутимо - мол, чего пялишься, красивый, да? Красивый, уважительно отвечал я, августовский, тяжелый, почти осенний. Цвета осени.

Небо стало выше, истончилось и побелело. Дышать теперь легче, в воздухе уже не пахнет летней пылью. А вчера я возвращался из БГУ и под ботинками шелестели листья.