Приятно констатировать, что жестокая битва с агрессивно настроенным мирозданием благополучно завершилась перемирием на моих условиях. Однако за то время, пока я сражался на подступах, обстановка в стольном граде таинственным образом переменилась. У главреда случился незапланированный приступ скупости, мотивированный, очевидно, участившимися шоппингами его молодой жены, и теперь редакция напоминает поле брани в не меньшей степени, нежели мой стол еще пару дней назад напоминал мамаево побоище. Покатились головы, наступило торжество деспотизма.

Офис имеет вид восхитительно и безупречно безумный. Население его атаковали, взяли штурмом, обложили ежемесячной данью и угнали в рабство. В мутных глазах служителей прессы читается страдание - физическое и душевное. С балкона, превращеного в импровизированную курилку, доносится рокот нарастающего недовольства. Главред с периодичностью в пять минут вылетает из кабинета и тычет пухлой ручкой в направлении торчащих за окном спин, повелевая разогнать этот рассадник фронды.

Я, обладая привилегиями прославленного полководца, награжденного за недавнюю победу ласковой благодарностью сильных мира сего, с острым ощущением собственного превосходства наблюдаю царящий вокруг беспредел. Поглощая свой неизменный кофе в величестенном молчании, я флегматично внимаю грозному басу нашего круглолицего тирана и хрусту ломаемых им хребтов. В конечном итоге я заслужил немного спокойствия и умиротворения.